Выпуск ко Дню учителя

 

От всей души поздравляем с Днем учителя! Пусть в этот светлый и радостный праздник все мечты сбываются, пусть каждый день приносит что-то новое и позитивное, пусть призвание учителя приносит только радость и гордость. Желаю здоровья, удачи и хорошего настроения!

 

 

 

Попытаем свои силы в решении задач из учебников математики прошлых веков.

Первый русский учебник математики — «Арифметика» Леонтия Магницкого — был опубликован в 1703 году. Составитель книги — учитель Леонтий Телятин. Фамилию «Магницкий» ему даровал лично Петр I — за то, что «как магнит привлекал к себе железо, так он природными и самообразованными способностями своими обратил внимание на себя». В 600-страничном учебнике по математике Магницкий знакомил детей с десятичным исчислением, сложением, вычитанием, дробями, основами геометрии и тригонометрии. По «Арифметике» учились в России более 200 лет. Михаил Ломоносов назвал ее «вратами учености». Все задания в книге построены на бытовых и жизненных сюжетах.

Задача: «Спросил некто учителя: поведай мне, сколько учеников у тебя в училище, так как хочу отдать к тебе в учение своего сына и уведать о числе учеников твоих. Учитель ответил: если придет еще учеников столько же, сколько имею, и пол столько и четвертая часть и твой сын, тогда будет у меня в учении 100. Спрашивается, сколько было у учителя учеников? Вопросивый же удивился ответу, и начал изобретать.

Ответ: 36 учеников».

 

«Задачник к арифметике целых чисел» Николая Бугаева (1876)

Автор задачника — Николай Бугаев, математик, философ, председатель Московского математического общества. Он был одним из самых видных ученых XIX века, основоположником московской философско-математической школы. Бугаев оставил множество трудов, среди которых — школьные учебники.

Задача: «Телеграф изобретен 38 лет ранее начала железнодорожных сообщений и 17 лет ранее первого парохода. Первый воздушный шар поднялся в 1782 году, за 26 лет до появления первого парохода. Компас изобретен на 591 год раньше телеграфа. Когда изобретен компас?

Ответ: 1200 году».

«В царстве смекалки, или Арифметика для всех. Книга для семьи и школы» Емельяна Игнатьева (1914)

Емельян Игнатьев — русский математик. Он родился в 1869 году в семье простых крестьян деревни Выдренко Могилевской губернии. Однако благодаря способностям к учебе смог окончить гимназию и физико-математический факультет Киевского университета. В первую русскую революцию Игнатьев встал на сторону рабочих, а после 1917 года трудился в Институте народного образования и на Тульском рабфаке.

Вот такое интересное руководство, как умножать на девять, можно найти в книге:

«Один малыш жаловался, что ему очень трудно запомнить таблицу умножения первых десяти чисел на девять. Отец нашел очень легкий способ помочь памяти с помощью пальцев рук. Вот этот способ в пользу и помощь другим.
Положите обе руки рядом на стол и вытяните пальцы. Пусть каждый палец по порядку означает соответствующее число: первый слева — 1, второй за ним — 2, третий — 3, четвертый — 4 и т. д. до десятого, который означает 10. Требуется теперь умножить любое из первых десяти чисел на 9. Для этого вам стоит только, не сдвигая рук со стола, приподнять вверх тот палец, который обозначает множимое. Тогда остальные пальцы, лежащие налево от поднятого пальца, дадут в сумме число десятков, а пальцы направо — число единиц.
Умножить 7 на 9. Кладите обе руки на стол и поднимите седьмой палец, налево от поднятого пальца лежит 6 пальцев, а направо — 3. Значит, результат умножения 7 на 9 равен 63.
Это удивительное на первый взгляд механическое умножение тотчас же станет понятным, если рассмотреть таблицу умножения первых десяти последовательных чисел на 9:
1 х 9 = 9      6 х 9 = 54
2 x 9 = 18     7 x 9 = 63
3 x 9 = 27      8 x 9 = 72
4 x 9 = 36     9 x 9 = 81
5 х 9 = 45     10 х 9 = 90
Здесь цифры десятков в произведениях идут, последовательно увеличиваясь на единицу: 0, 1, 2, 3, 4, … 8, 9; а цифры единиц идут, наоборот, уменьшаясь на единицу: 9, 8, 7, … 1, 0. Сумма же цифр единиц и десятков всюду равна 9. Простым поднятием соответствующего пальца мы отмечаем это и… умножаем. Человеческая рука есть одна из первых счетных машин!»

Задача на смекалку: «В комнате 4 угла. В каждом углу сидит кошка. Насупротив каждой кошки — по 3 кошки. На хвосте каждой кошки по одной кошке. Сколько же всего кошек в комнате?

Литературная страничка.

Фрагмент из книги Джованни Моска "Сорок чертей и одна зеленая муха"

Покорение 5 "В"

Мне было всего двадцать, когда, держа в кармане назначение учителем на испытательный срок и крепко-крепко прижимая руку к карману – таким сильным был страх потерять это желанное назначение, – я вошел в определенную мне школу и спросил директора. Сердце у меня бешено колотилось.

– Ты кто такой? – спросила меня секретарь. – В это время синьор директор принимает только учителей.

– Я знаю… я как раз и есть новый учитель… – ответил я, протягивая ей письмо.

Вздыхая, она прошла к директору, а через мгновение показался и он сам. Увидев меня, он схватился за голову.

– О чем они там у себя думают, в управлении? – закричал он. – Присылают мне мальчишку, когда мне нужен злой усатый великан с бородой, который поставил бы наконец на место этих сорвавшихся с цепи чертенят! А это кто – мальчишка… Да они его живьем съедят, как только увидят!

Потом, догадавшись, видимо, что это был далеко не лучший способ меня подбодрить, он улыбнулся и, похлопав меня по плечу, спросил:

– Вам уже исполнилось двадцать лет? Должно быть, иначе бы вас не назначили. Но на вид вам самое большее шестнадцать. Вы смахиваете скорее на ученика старших классов, которого много раз оставляли на второй год, чем на учителя. И этот факт, не скрою, очень меня беспокоит. В управлении, часом, не ошиблись? У вас тут точно написано «школа Данте Алигьери»?

– Вот, – показал я драгоценное письмо, – «школа Данте Алигьери».

– Ну, да поможет нам Господь! – вздохнул директор. – Этих мальчишек еще никому не удавалось укротить: сорок дьяволят, организованных, вооруженных, у них и главарь есть – Гверрески. Последний учитель ушел от них вчера чуть не плача, а он пожилой был и опытный… Попросил перевод в другую школу…

С этими словами он недоверчиво посмотрел мне в лицо.

– Были бы у вас хотя бы усы… – пробормотал он.

Я сделал беспомощный жест, как бы показывая, что это невозможно, они у меня не растут. Он поднял глаза к небу: «Пойдемте».

Мы прошли по длинному коридору, по сторонам которого располагались классы: четвертый «Г», пятый «А», пятый «Б»… пятый «В»…

– Вам сюда, – сказал директор, остановившись перед дверью пятого «В».

Сказать, что из-за этой двери раздавался шум, – не сказать ничего: оттуда доносились вопли, стук железных шариков по доске, кто-то стрелял, кто-то пел, кто-то явно двигал и переставлял парты…

– Думаю, они строят баррикады, – прошептал директор.

Тут он горячо пожал мне руку и удалился, оставив меня одного перед дверью пятого «В».

Если бы я не ждал его целый год, этого назначения, если бы я и моя семья не нуждались так остро в учительской зарплате, может быть, я бы и ушел потихоньку и, возможно, по сей день пятый «В» школы Данте Алигьери ждал бы своего укротителя. Но мой отец, моя мать, мои братья и сестры ждали с нетерпением и с ножом и вилкой в руках, чтобы я наполнил их пустые тарелки. Так что я открыл-таки эту дверь и вошел.

В классе неожиданно воцарилась тишина. Я воспользовался ей, чтобы подняться на кафедру. Похоже, мальчишки были удивлены слишком молодым моим видом и не могли понять, старшеклассник я или учитель. Сорок дьяволят угрожающе сверлили меня глазами. Это было затишье перед битвой.

А за окном была весна. Деревья в саду покрылись первыми зелеными листочками и, подталкиваемые ветром, ласково стучались ветвями в оконное стекло.

Сжав кулаки, я усилием воли заставил себя выдержать паузу: одно лишнее слово могло все испортить, так что я ждал, не опережая событий.

Ребята смотрели на меня в упор. Я тоже смотрел на них, как укротитель на львов, и тут же понял, кто был заводилой. Тот самый Гверрески, о котором упомянул директор, сидел в первом ряду: маленького роста, коротко стриженный, без двух передних зубов, он хищно смотрел на меня и подкидывал на ладони апельсин, целясь, судя по всему, прямо мне в лоб.

Было совершенно очевидно, что есть этот сочный фрукт не входило в его намерения.

Момент настал.

Гверрески издал боевой клич, размахнулся и запустил в меня апельсином. Я успел чуть отвести голову – и апельсин размазался по стене аккурат за моей спиной.

Один – ноль. Возможно, Гверрески промахнулся впервые в жизни, к тому же я не испугался и не пригнулся: только чуть повел головой в сторону – ровно настолько, насколько было необходимо.

Но это было только начало.

Рассвирепевший Гверрески вскочил из-за парты и направил на меня заряженную наслюнявленными бумажными шариками рогатку с красной резинкой. Это был сигнал: почти одновременно с ним остальные тридцать девять дьяволят тоже поднялись на ноги и навели на меня свои рогатки, правда, не с красной резинкой, а с обычной. Красный был цветом вожака.

Тишина сделалась еще напряженнее.

Ветви деревьев все так же тихонько постукивали по стеклу. Вдруг усиленное всеобщим молчанием жужжание нарушило тишину: в класс влетела большая зеленая муха. Эта муха была моим спасением.

Я заметил, как Гверрески, не переставая наблюдать за мной одним глазом, другим искал источник жужжания. Остальные делали то же самое – судя по всему, в их сердцах шла мучительная борьба: муха или учитель?

Кому как не мне было знать, каким соблазнительным может быть подобное жужжание посреди урока: я и сам в ту пору был недавним школьником, появление мухи не оставляло бесчувственным и меня.

Неожиданно для всех я сказал:

– Гверрески!

Тот вздрогнул, удивленный, что я знаю его имя.

– Ты как, смог бы ее убить одним выстрелом?

– Еще бы, – ухмыльнулся Гверрески.

По рядам мальчишек пробежал шепот. Направленные на меня рогатки опустились, все внимание было приковано к Гверрески. Выйдя из-за парты, он прицелился и, выждав какое-то время, выстрелил: «Дин-нь!» – бумажный шарик ударился о лампочку, муха же продолжала жужжать, невозмутимая, как аэроплан.

– Сюда рогатку! – скомандовал я.

Я долго жевал кусочек бумаги, после чего слепил из него шарик и стал целиться. Мое спасение, мой будущий престиж полностью зависели от этого выстрела.

Прежде чем выстрелить, я долго медлил: «Вспомни, – говорил я себе, – в школе никто не мог сравниться с тобой в искусстве стрельбы по мухам».

Наконец твердой рукой я отпустил резинку: жужжание резко оборвалось, и мертвая муха свалилась к моим ногам.

– Рогатка Гверрески уже у меня, – сухо сказал я, вернувшись за кафедру и демонстрируя всем красную резинку. – Жду остальные.

Снова послышался шепот, теперь скорее восхищенный, чем враждебный, и один за другим, с опущенными головами, не осмеливаясь поднять на меня глаза, все тридцать девять хулиганов подошли к моему столу. К концу этого шествия побежденных передо мной красовалась гора из сорока рогаток.

Показать, как я наслаждаюсь своим триумфом, было бы слишком мелко. Как ни в чем не бывало я сказал совершенно равнодушным тоном:

– Начнем с глаголов. Гверрески, к доске.

И, сунув ему в руку мел, принялся диктовать:

– Я стреляю, ты стреляешь, он стреляет… – и так до прошедшего времени.

Остальные тем временем пресмирно записывали в тетради аккуратным почерком то, что выводил на доске их побежденный предводитель.

А директор?

Возможно, испугавшись необычной тишины и решив, что сорок дьяволят взяли меня в плен и засунули кляп мне в рот, он заглянул в класс и чуть было не вскрикнул от восхищения.

Позже, когда урок закончился и класс опустел, он подошел ко мне поинтересоваться, каким же образом мне удалось их укротить, но ему пришлось удовлетвориться туманным ответом:

– Я просто вошел к ним в доверие, синьор директор.

Не мог же я рассказать ему, что застрелил муху из рогатки – этот способ преподавания не описан ни в одном учебнике по педагогике, предусмотренном и рекомендованном Министерством образования. Никто из ученых педагогов, насколько мне известно, даже не намекает на пользу убийства мухи из рогатки для поддержания дисциплины в классе.

Учебный год прошел гладко, как по маслу, и Гверрески, бывший главарь маленьких бандитов, а теперь главный мой обожатель, был переведен в среднюю школу с отличными оценками.

 

Выпуск "Ералаша" по мотивам этого рассказа

 

 

Киностраничка.

Все выпуски мультфильма "На задней парте"

 

Знаете ли вы?

Замечательная Картина «Опять двойка» Федора Решетникова 1952г., этот признанный шедевр русской живописи, хорошо известна всем! Однако, о существовании её антипода «Опять пятерка» знают немногие. Работа была написана Николаем Заболоцким 1954г. спустя два года после появления оригинала!

 

А вы знали, что знаменитая картина "Опять двойка" — это вторая часть художественной трилогии?

Первая часть — "Прибыл на каникулы". Произведение посвящено радостному событию — предновогоднему приезду мальчика-суворовца домой на каникулы. Внук в военной форме полушутя рапортует о прибытии деду, лицо мальчика озарено широкой улыбкой; дед, встав по стойке смирно, «принимает рапорт». Персонажи картины (суворовец, его дед, девочка с пионерским галстуком) написаны с любовью и юмором. Внутренний оптимизм картины, подчёркнутый не только обаянием её счастливых героев, но и праздничным убранством дома, вызывает мысли о том, что большая война закончилась, и впереди у мальчика открытое светлое будущее. Вместе с тем, полотно глубоко драматично: художник не даёт ответа, где родители бравого воина. Тот факт, что после войны в суворовские училища часто брали детей, чьи мать и отец погибли на фронте, придаёт этой недосказанности трагическое звучание.

"Опять двойка" — картина Фёдора Павловича Решетникова, созданная в 1952 году. Хранится в Третьяковской галерее. Написана эта картина была в Москве.

На картине мы видим семью, которая встречает мальчика, пришедшего из школы с двойкой. Мальчик-двоечник выглядит обычным оболтусом, его одежда — расстёгнутое, мятое пальто, брюки, чёрные ботинки — выглядит небрежно. В правой руке он держит перевязанный портфель, который служил мячом и санками своему хозяину, с торчащими коньками. Светлые помятые волосы, оттопыренные красные уши, румяные от свежего воздуха и игры щёки не вяжутся с подчёркнуто огорчённым лицом. Он вздыхает, всем своим видом изображая «неподдельное» переживание из-за оценки. Мальчика радостно встречает собака. В стороне присела, оставив работу, мать. Увидев его с грустным и раскрасневшимся от мороза лицом, она поняла, что ребёнок вдоволь наигрался на улице и на самом деле не переживает о том, что получил двойку. Мать расстроенная и уставшая от того, что сын ленивый и слабохарактерный. Женщина не знает, как повлиять на двоечника, у неё опускаются руки. Рядом с мамой младший брат на велосипеде, который смеётся над старшим, прекрасно понимая смысл происходящего и подшучивает, ехидничая над ним. За обеденным столом готовит уроки старшая сестра. Она встала, с укором глядя на брата-разгильдяя. Поза, поворот головы, взгляд — всё свидетельствует о том, что она не одобряет поведение двоечника. Её фигура четко выделена тёмным силуэтом в светлом дверном проёме. 
На заднем плане, на стене, висит отрывной календарь с репродукцией другой картины Фёдора Решетникова — «Прибыл на каникулы», написанной в 1948 году. На ней изображена радостная встреча бравого мальчика — суворовца, приехавшего в гости к дедушке.

Третья часть — "Переэкзаменовка". Сельский дом, лето, все гуляют, один злостный неуч, проваливший годовой экзамен, вынужден сидеть в четырёх стенах и зубрить. 

Огромным успехом стала пользоваться его картина «Опять двойка», которую Ф. Решетников создал в 1952 году. Картина эта рождалась непросто, поначалу художник думал написать советского школьника-отличника, а картина должна была называться «Опять пятерка», и лишь постепенно пришел к противоположному образу двоечника.
Создавать образ двоечника художнику помог его сосед — подросток из дворовой футбольной команды, именно с него Ф.Решетников рисовал своего персонажа, принесшего ему огромную славу и моральное и материальное благополучие.
Популярность картины «Опять двойка» привела к созданию еще одной картины на ту же тему — «Переэкзаменовка», для которой позировал художнику тот же самый соседский подросток, что и для картины «Опять двойка».

 

 

 

 

***

И снова в позолоте тополя,
А школа — как корабль у причала,
Где ждут учеников учителя,
Чтоб новой жизни положить начало.

На свете нет богаче и щедрей,
Чем эти люди, вечно молодые.
Мы помним всех своих учителей,
Хотя и сами уж почти седые.

Они в судьбе у каждого из нас,
По ней проходят словно красной нитью.
Мы гордо произносим каждый раз
Простых три слова: «Это мой учитель.»

Мы все в его надежнейших руках:
Ученый, врач, политик и строитель…
Живи всегда в своих учениках
И счастлив будь, наш капитан — учитель!